Фридрих Гулда |

Фридрих Гулда

«Трудным ребенком концертной эстрады» прозвал однаждй Фридриха Гулду кто-то аз австрийских критиков. И право, едва ли найдется среди современных пианистов личность более экстравагантная, эксцентричная, всегда готовая преподнести знатокам ва специалистам очередной сюрприз. Каждый раз после очередного такого сюрприза его имя вновь и вновь появляется на страницах прессы, критики дар который раз пытаются угадать, куда заведут Гульду его метания и искания, задаваясь иногда и искания? И каждй раз, ки направления его ривочу равнак дода, ба ин савол чавоб дод: да, Фридрих Гульда по-прежнему одним аз тамоми санъат ва пианистов нашегои мекунад. Он доказывает это своими выступлениями ва пластинками.

• Мусиқии фортепиано дар мағозаи онлайни Ozon →

Так бо почти с самого начала, хотя конечно, начало не предвещало столь бурных ва неожиданных поворотов худаш артистической судьбы. Напротив, когда дар соли 1946 юный выпускник Венской Академии музыки стал победителем Международного конкурса пианистов дар Женеве, пеш аз ним, казалось, бо открыты ясные перспективӣ. Окончив академию по классу фортепиано у Зайдльхофера и пройдя инчунин курси теории ва номи музыковеда И. Маркса, Гульда справедливо считался не только зрелым, аммо и талантливым аз всей достаточно блестящей плеяды его «однокашников», включавшей И. Демуса, И. Хеблер, П. Бадура-Скоду и ряд дигар пианистов. Он бе лишней скромности ва худ мегуфтанд, ки "в 17 лет уже знал все секреты фортепианного ремесла", а к 20 сол аз ин қабул ва критики. Быстро снискал Гульда славу отличного «бетховениста». «Он играет самого красноречивого, естественного, увлекательного ва чистого Бетховена нашего десятилетия»,- читаем мы в одной из ранних рецензий. Правда, игра артиста не бла свободна и от недостатков — истеҳсоли моторности, недостаточно масштабного звучания, некоторого налета академизма; на болезни роста не вызывали осойи тревоги. Гульда успешно консертировал, к 25 годам обездил мнжество стран, приобрел высокую репутацию. Но тут-то и начались его капризй. Сначала пианист увлекся джазом, ва некоторое время ин увлечение шло ба таври параллелӣ бо "нормальный" консертҳои деятельност. Закончив очередной консерт, он обычно отправлялся дар какой-нибудь ночной клуб ё кафе и с увлечением музицировал вместе бо джазистами. Потом он собрал собственную джазовую группу. А. Чесинс вспоминает: «Летом 1956-ум и обнаружили Фридриха Гулду — як катор пианистови современхои класси-кй — як вместе бо шартномаи «Бердланде» дар Нью-Йорк як клуби яккачин буд. Ясно, что ин не тот случай, когда артист стремится провал на концертной эстраде поиском успеха в другой сфере. Молодой венец наделал бисёр шума в музыкальном мире своей замечательной музыкальностью и поразительной виртуозностью… В классической сфере Гульда — на самой вершине; в сфере джаза он оказался близок к ней, и его намеренная вылазка в эту область вызывает недоумение. Может быть, она дает ему некое освобождение аз концертного напряжения, какой-то необходимый шанс позволить себе интерпретаторскую вразительность на менее обязывающем уровне. Это я могу понять. Оё мумкин аст, ки барои гирифтани имтиёзҳо барои него являются импровизационные возможность? Хотя я предпочел бы, чтобы пианист ранга Гульди искал ин возможности в музыке Баха и Моцарта, аммо ман метавонам понять, как многообещающи метавонад биту ва возможности джаза».

Чесинс, очевидно, сам того не желая, оказался провидцем. Гульда не только, вопреки надеждам многих почитателей классики, не перестал увлекаться джазовой музыкой, но, напротив, понемногу стал распространять полученный опыт на «серьезную» сферу. То он вдруг, во время записи концертов Моцарта, начинает, к ужасу тонмейстеров, импровизировать каденции дар современном стиле, то дает смешанные концерти» — як аз отделение классика, дигар — джаз; элементи джазовой ритмики начинают проступать в его интерпретации баъд аз бетховенской сонати ё Сонаты до мажор Моцарта. «Он похож на Гамлета, решившего наконец выступить в пьесе Ионеско»,- язвительно ва растерянно комментирует пресса. Некоторое время он, наряду с этим, выступает и в традиционном стиле — как солист, как великолепный ансамблист (блестяще исполняющий с Венским духовым ансамблем квинтеты Моцарта и Бетховена). Многие полагают, что увлечение джазом помогло ему освободиться аз ислишнего спокойствия, академического холодка дар исполнении классикӣ, обогатило его красочную палитру (особенно дар интерпретации импрессионистов), озод кардани артистҳо. С другой стороны, как джазовый пианист Гульда не пользуется всеобщим одобрением: его импровизации кое-кому кажутся скучными, вымученными, слишком интеллектуальными.

Дар соли 1962 Гульда эълон кард, ки он решил вовсе оставить традиционную музыку ва целиком переключиться на джаз. В то время он декларировал: «Ми зиндаам в переходное время. Старое искусство уже больше не имеет ценности, хорошее новое искусство почти отсутствует. Создавать его — наша задача». К счастью, такой максимализм владел им недолго. Спустя полтора года артист вновь вернулся к обычной фортепианной музыке, аммо не отказался и от своих экспериментов. Напротив, с тех пор их «ассортимент» стал еще шире ва разнообразнее. В какой только ролик не встречают Гулду любители музыки! Вот он ташкил мекунад дар Вене Международный конкурс джаза, где руководит работой жюри. Дар соли 1969 дар Европа ба таври васеъ дар асоси коллективи калон — «Эуроджаз» ва дар крупнейших залахй... Дар соли XNUMX дар Европа дар Оси-ёи умумичахонии тамоми чахон асос гузошта шудааст. музыкальных течений — исполнители дар восточных восточных ва европейских инструментах, мадригалисты, джазисты, народные певцы ва музыканты, участники поп-ансамблей. Мало этого, Фридрих Гульда пробует свои силы в игре на различных видозмененных роялях, на клавесине, клавикордах, сочиняет музыку самых разнообразных жанров. Наконец, еще одно его увлечение — небольшой инструментальный ансамбли «Анима», участники которого вместе бо ним импровизируют дар ҳама гуна манераҳо ва дар ҳама асбобҳои гуногун. И при всем том, Гульда успевает боз ҳам заниматсия мекунад бизнесом: созмон додани ширкат дар асоси ифлоску нот ва пластинок.

Слов нет, не все начинания Гульды заслуживают внимания и не все приносят более е менее прочный успех. Многое в его исканиях представляется наивным, кое-что способно вызвать лишь улыбку. Так, недавно дар Лондоне, когда Гульда баъд аз он консертҳои сериезной программой таҳия ва намоиши як қатор таҷрибаҳои таҷрибавӣ, слушатели начали смеяться, хотя только что горячо аплодировали ему. Оскорбленный артист ушел со сцены. «Это бо самое тревожное за весь вечер,- журнали «Мюзик энд мюзишнс»,- пас аз ин Гульда хочет, ки ман дар бораи худ фокуси всерьез. Оё чӣ гуна метавонист, ки ин мусиқиро ба даст меорад, ки барои консерт барои консерт намеояд? Гульда всегда был одним аз талантливых пианистов своего поколения, и видеть, как он разбрасывается своими достоинствами, скорее печально, чем забавно».

Но все же, при всей сумбурности деятельности Гульды, ему нельзя отказать в том, что вес еро искания продиктованы искренним стремлением қабул кардани музыку к людям. И этой же цели служит его продолжающаяся пианистическая кори. Консерти Гульды-пианиста тоже не совсем обычное зрелище. Он, как правило, выступает не во фраке, а в будничном, повседневном костюме; словно стремясь изгнать аз концерта атмосферу торжественной официальности, а вместе с ней и невидимый барьер, разделяющий исполнителя ва слушателя. Та же тенденция пронизывает ва его интерпретации: никогда никакого пафоса, «самопогружения» дар музыку, аммо ва никакого «объективизма», взгляда дар музыку бо стороны. Исполнение отмечено интенсивность, напором, иногда — темповыми ва динамическими крайностями. Гульда постоянно стремится к ясности архитектоники, общего плана, к рельефности ва широкому диханию мелодических линий, к колористическому разнообразию, к импровизационной свободе изложения. Не во всем и не всегда эти стремления получают законченное ва убеждающее воплощение, аммо интерпретации Гульды ҳама шавқовар, нозукиҳо, музокираҳо.

Репертуар сегодняшнего Гульды сравнительно невелик. Он чизеро рад намекунад, аммо наметавонист. И прежде всего, как и раньше, к Бетховену. «Я вижу свою задачу в том,- гуфт он,- чтобы показать слушателям, ки онҳо бо Бетховеном». Поэтому, интерпретируя бетховенские сонати и концерты, Гульда старается сделать незаметной техническую, чисто пианистическую часть исполнения ва выдвигает на плане четкость формы ва глубину вложенного в нее содержания. Именно «процесси наполнения классической формы музыкальным содержанием» хочет он донести то слушателей в своих записях ҳама сонат ва ҳама консертҳо Бетховена, дар солҳои 1967 ва 1971 баромад кардааст. Среди других значительных работ пианиста — записи 24-х пеш аз Дебюсси ва «Хорошо темперированного клавира» Баха. Много играет Гульда Моцарта (особенно его концерты и все сонаты), реже-Шопена, Равеля, Гайдна.

Более пяти десятилетий отделяет Гулду аз лаҳзаи начала худаш касбии карьей, аммо и сегодня, как мы видим, его творческий облик неуловимо изменчив, и худ артист далек аз творческой успокоенности. Дар соли 70-солагӣ дар Вене был выпущен — и сразу же раскуплен — альбом аз девяти пластинок Гульдӣ, под слегка претенциозным названием: «Урожай к середине жизни». Собранные здесь записи офаринишҳои гуногун ва противоречивого пути артиста, его творческих интересов. Но теперь, спустя несколько лет, ясно, что ин «промежуточная» барои Гульды окончательной нест. Время для подведения итогов на наступило, свидетельством чему стал следующий альбом — «Современный музыкант Гульда». Пять его пластинок содержат удивительнейшую смесь блестящих ва стилистические «чистых» интерпретации классики бо тамоми транскриптсиями, парафразами бо истифода аз голоса, як қатор флейтыҳо, клавификатсияҳо, як қатор флейтҳо.

«Гульда — аутсайдер в пианистической элита наших дней. Его жизнь проходит не на тех путях, которые, казалось бы, открывают перед ним его талант и призвание: уже несколько десятилетий назад, „обжившись” в лучших концертных залах мира, Гульда не дает втянуть себя дар ярх поезд вечны концерт. Он не хочет удовлетворяться тем, чтобы всу жизнь играть классику. Дар поисках „живой” музыки он не раз пытался вырваться из рамок традиции, иногда в провоцирующей, бунтарской манере, устремлялся на новые пути, что лишало его восходя в ортодоксальных поклонников „классик“, ки дар байни онҳост. публики, особенно с молодежью, которые плохо представляли себе вообще, ки он пианист консертирующий». Так очертил параболу пути пианиста критик И. Харден.

Годы, прошедшие со времени появления этих строк, лишь подтвердили их справедливость. Не проходит сезона, чтобы эксцентричные выходки Гульды не эпатировали публику; не проходит сезона, чтобы Гульда не подтверждал своей репутации одного аз крупнейших пианистов современности.

Фридрих Гульда умер 27 январи соли 2000 — дар день рождения В. А. Моцарта — от сердечного приступа у себя дома в Вайсенбахе.

Григорьев Л., Платек Я.